... «Как вкус у смерти безупречен в отборе лучших среди нас!» - сказал когда-то Губерман.
За свою короткую жизнь Виктор написал поразительно много - стихи, песни, рассказы, сказки, переводы (в
частности, немецких поэтов - циклы Герхарда Тенцера и Ганса Круппа), литературные подражания, несколько
романов, один из которых так и останется неоконченным.
Витя всегда безотказно пел любимые всеми песни. Но частенько абсолютно искренне не знал, с какой начать.
Через минуту его «Вите-еватых» размышлений вслух о том, что он действительно понятия не имеет, о чем петь,
на него сыпались подсказки: «Про алхимика!», «Скороговорочку!», «Какой-нибудь «Снег»! Ну, хотя бы
1991-й!» и все хором помогали ему:
Петербург устал от осени,
Возмечтал о манне с неба,
Протянул ладони к просини -
Ловит милостыню снега...
Начиная с 1988 года, Витя посвящал песню каждому первому снегу. Этих новых песен ждали, их слушали,
затаив дыхание. Не стал исключением и двухтысячный год:
В несуществующем году,
Чей номер заменим на прочерк,
Снег первый состоял из точек -
Из мелких точек, из крупиц.
В несуществующем году
Век перестал быть монолитен,
И можно было изменить их,
Времен, течение и русло.
В несуществующем году
Я от обилия событий
Едва не перестал быть Витей,
Что было радостно и грустно...
Написанная им в возрасте семнадцати лет песня Autorequiem звучит сейчас трагично-пророчески, но в юном возрасте так
свойственно было задумываться о смерти, о смысле жизни, размышлять о том, что будет «после»:
Когда я свою доиграю роль,
Когда я уйду со сцены,
Останется полный письменный стол
Бумаг, для меня бесценных...
Случилось так, что бумаг накопилось не на один письменный стол и для всех, кто знал Витю, они действительно
бесценны. Он не только давал желающим свои записи, стихи и прозу, но и с благодарностью выслушивал
критические замечания, что-то принимая, что-то нет. Смеялся над пародиями на свои песни. Сам с интересом
читал чужие стихи и поддерживал многие творческие начинания. Витино мнение о любом авторе и концерте
было для многих очень важным. Он не отговаривался простым «мне не понравилось», а всегда обосновывал
свои суждения.
Терпимость к творчеству других - признак большого таланта. Как литературного, так и человеческого. Этого
человека всем нам будет недоставать. Но тем не менее, мы сами можем сделать так, чтобы он был рядом:
слушать его песни, читать его книги (а мы приложим все усилия, чтобы они вышли), вспоминать о нем, почаще
произносить его имя. Его всегда так ждали на каждом клубе авторской песни, на каждом фестивале, на многих
праздниках и просто в гости. К сожалению, он не всегда мог приехать. И все равно каждый раз был с нами -
своими песнями, шутками... О такой яркой личности, о человеке, от которого исходил свет, будут говорить, его
будут любить и вспоминать с улыбкой, как бы ни было больно.